Ксения Собчак Виктору Шкуренко: «У меня было много трешевых историй, и я не в силах изменить прошлое. Но могу повлиять на будущее»

Ксения Собчак Виктору Шкуренко: «У меня было много трешевых историй, и я не в силах изменить прошлое. Но могу повлиять на будущее»
Ксения Собчак Виктору Шкуренко: «У меня было много трешевых историй, и я не в силах изменить прошлое. Но могу повлиять на будущее»
Ксения Собчак Виктору Шкуренко: «У меня было много трешевых историй, и я не в силах изменить прошлое. Но могу повлиять на будущее»
Ксения Собчак Виктору Шкуренко: «У меня было много трешевых историй, и я не в силах изменить прошлое. Но могу повлиять на будущее»
Ксения Собчак Виктору Шкуренко: «У меня было много трешевых историй, и я не в силах изменить прошлое. Но могу повлиять на будущее»
Ксения Собчак Виктору Шкуренко: «У меня было много трешевых историй, и я не в силах изменить прошлое. Но могу повлиять на будущее»
Ксения Собчак Виктору Шкуренко: «У меня было много трешевых историй, и я не в силах изменить прошлое. Но могу повлиять на будущее»
Ксения Собчак Виктору Шкуренко: «У меня было много трешевых историй, и я не в силах изменить прошлое. Но могу повлиять на будущее»
Ксения Собчак Виктору Шкуренко: «У меня было много трешевых историй, и я не в силах изменить прошлое. Но могу повлиять на будущее»
Фото: newsomsk.ru

В новом выпуске проекта «Переход на личности с Виктором Шкуренко» наш колумнист поговорил с кандидатом в президенты Ксенией Собчак о том, как пройти между Сциллой и Харибдой.

Александр Румянцев

Ксения, давайте начнем с самого начала... фамилию Собчак я, как и многие россияне моего возраста, впервые услышал в 89-ом году...Я тогда готовился к поступлению в университет, и проходивший в это время Съезд народных депутатов, отвлекал меня от книг. Я был крайне увлечен происходившими процессами - перестройка, гласность, демократия, межрегиональные депутатские группы… Ваш отец — Анатолий Собчак был одним из самых заметных и влиятельных персон того периода истории. Профессор ЛГУ ушел в политику и буквально за три месяца стал известен на всю страну. Вам тогда было 8 лет. Как изменилась ваша жизнь?

- Я была слишком мала, чтобы всерьез оценить, что происходит. У меня в голове сохранились лишь обрывочные воспоминания — вот по телевизору показывают Горбачева, а вот — папу, они что-то обсуждают… Мы тогда жили на Гражданке (исторический район в Калининском районе Санкт-Петербурга – прим.), улица Кустодиева, в достаточно отдаленном от центра профессорском районе. Однажды я вернулась из школы и была шокирована — на нашей лестничной площадке стояла огромная очередь людей. Все они пришли к папе. С тех пор наша квартира прекратилась в настоящую Мекку. Поток людей был нескончаемым.

Я спрашивала: «Папа, что всем этим дядям от тебя нужно?» «Доченька, - отвечал он. - у меня начинается новый этап карьеры, я становлюсь политиком».

Общего восторга по поводу «перестройки» я не разделяла, ведь она украла у меня папу. Он перестал играть со мной по вечерам, ходить на детскую площадку. Вместо этого консультировал людей, которые приезжали к нему за юридической помощью с другого конца горда. Мне все это не очень нравилось.

А сейчас как вы относитесь к Михаилу Горбачеву — видите в нем создателя новой России, или все-таки разрушителя Советского союза?

- Первое было невозможно без второго. В те годы уже становилось ясно, что перестройка неизбежна - невозможно бороться с историческим процессом, временем перемен. Горбачев мог продолжать жить в той системе, идти по накатанному пути, оттягивать начало перестройки, но он запустил процесс перемен. И я очень благодарна ему за то, что он не лишил нас 10 лет новой жизни, не отсрочил их наступление. Да, он не знал многого, не всегда сразу понимал, какой путь правильный. Но в тот момент этого не знал никто: политическое поле выжжено, страной управляют политические бонзы. Откуда тут было взяться опыту и знаниям?

Я абсолютно согласен с вами в оценке Горбачева. Обидно, что современная общественность недооценивает его заслуги. Может, еще прошло слишком мало времени, люди не пришли окончательно в себя от потрясений, остались фантомные боли. Но это пройдет. Лет через 50 мы будем совершенно иначе смотреть на Горбачева.

- Я в этом уверена.

Ксения, вы закончили МГИМО, имеете профессиональное образование дипломата, владеете тремя языками. Это очень хороший багаж для участия в общественно-политической жизни. Но вы никогда не работали дипломатом. Почему?


- (Задумчиво). В 18 лет я считала себя очень самостоятельной. Жила в Москве, снимала квартиру со своим молодым человеком. Не пользовалась поддержкой мамы. Очень хотелось заниматься самореализацией и зарабатывать собственные деньги. Тогда, в разгар расцвета шоу-бизнеса, телевидение и журналистика казались одновременно и недоступной мечтой, и возможностью легко получить деньги, славу. Вы же помните тот период, на телевидении появлялись новые шоу, клипы, звезды...

И я стала жить мечтой о телевидении, ходила по кастингам. В общем, нелегкая занесла меня в эту сторону (смеется). С дипломатикой покончила, так и не начав заниматься ей практически. Но я же еще окончила магистратуру по политологии, писала диплом на тему сравнительного анализа институтов президентства во Франции и России.

А, то есть сейчас вы наконец-то занимаетесь по специальности (смеются).

- Да-да, я пришла к ней спустя столько времени.

А мысль стать президентом у вас давно появилась?


- У меня раньше вообще не было таких мыслей.

Извините, не поверю. У каждого более-менее успешного человека рано или поздно мелькает подобная мысль...

- Серьезно? (с недоуменной улыбкой)

Ну хотя бы в формате помечтать...

- Я слишком рациональна для таких мечтаний (улыбается). Да, в политику я вовлечена довольно давно. Еще когда выходила на Болотную, на проспект Сахарова, у меня уже была уверенность в том, что ситуацию нужно менять. Тогда мои мысли вообще не были связаны с президентскими амбициями. Это решение должно было созреть, достичь определенной стадии, получить поддержку, подпитку, в том числе и финансовую.

И вот этим летом все как-то сошлось. Меня поддержали мои друзья, за что я им невероятно благодарна. В том числе они предложили финансовый ресурс, без которого невозможно участие в выборах. Вдобавок стало понятно, что место в кампании, которое должен был занимать Алексей Навальный, окажется пустым — его не зарегистрируют.

Пришло время спросить о ваших соперниках на выборах. Как думаете, о ком будет мой вопрос?

- О Грудинине?

Угадали (все смеются). На мой взгляд, выдвижение его кандидатуры — очень удачный шаг КПРФ. Я, например, еще с ельцинских времен боюсь коммунистическую партию за ее радикальные взгляды, неприятие рыночных отношений. Но когда кандидатом стал предприниматель Грудинин, я по-новому посмотрел на эту организацию. Может они таким образом делают крен в сторону социал-демократии?

- (серьезно, с напором) Во-первых, я не разделяю ваших радужных представлений о выдвижении Грудинина.

Стоило мне только услышать его предложение о всеобщей национализации, как я поняла, что дальше выступление можно не смотреть — с этим кандидатом все ясно. Национализация - это гибельный путь для России.

То, что он об этом говорит, совершенно не значит, что он готов это делать.

- Об этом и речь. Зачем обещать то, что ты не собираешься выполнять?

Не все могут быть так же искренни в своих суждениях, как вы.


- Моя искренность, кстати, выходит мне боком. Например, моя позиция по Крыму. Заявляя, что он не наш, я своими руками отрезаю внушительную часть электората. Все мои помощники твердят: «Да брось ты этот Крым! Стисни зубы, скажи, что он наш и иди спокойно дальше». Но я так не могу. Если ты идешь в политику, то должен оставаться кандидатом правды. И Грудинин мог быть мне очень симпатичен, если бы тоже был кандидатом правды. Как можно говорить о национализации, понимая при этом, что ты не будешь ее проводить?

Или вот еще пример, этот кандидат часто рассказывает, что его предприятие якобы не зарабатывает денег… Я понимаю, высокие доходы не очень согласуются с той коммунистической идеологией. Но сегодня-то почему нельзя сказать правду? «Да, я капиталист, занимаюсь бизнесом, наше предприятие неплохо зарабатывает...» Ведь в этом нет ничего неприличного. Совсем не обязательно врать.

Я считаю наивысшей степенью лицемерия то, что человек держится за название КПРФ только для того, чтобы не потерять красный электорат. Разумно ли начинать кампанию с большого обмана? Для меня, кстати, вообще не понятно, как может существовать партия, представители которой ходят в храмы, стоят на службах, но при этом называют себя коммунистами. Вы либо штаны наденьте, либо крест снимите.

(С шутливым упреком) Ну что ж вы так бескомпромиссны — уже даже Путин сравнил коммунизм с христианством, а останки Ленина со святыми мощами. Мне кажется это сигнал, что в этой избирательной кампании президент будет бороться как раз за красный электорат, а не скажем заигрывать с либералами, демократами. Путину нет смысла обращать внимания на вас или того же Титова...

- И он правильно делает. Путин не ведет диалога с теми, кто за него не проголосует - просто не видит смысла тратить на нас свои силы. Я не знаю, будет ли он слышать меня, вас, мое поколение, когда вновь придет к власти на очередной президентский срок. Но очень хочу сделать все для того, чтобы он нас услышал, чтобы результат, который мы покажем на выборах, заставил его обратить на нас внимание. Я верю — Путин совершенно точно понимает, что скорее всего это последние для него 6 лет президентства. И если в стране не будет запущен процесс постепенной либерализации экономики, если он не пересмотрит политику последних лет, то его эта самая политика и сметет.

Я думаю, что реверансов в вашу сторону не будет. Путин сделал для себя выбор, и он очевидно не в пользу либералов и демократов.

- На вашем месте я бы не была в этом так уверена. Протесты на Болотной, Сахарова стали для него серьезнейшим потрясением. Уверена — нет ничего, о чем бы Путин думал столь же часто, чего бы так же сильно боялся. Для него это были переломные моменты. Тогда он понял, что лучший способ не допустить такого же взрыва котла - пустить эту «отрицательную» энергию в нужное русло, дать этим людям возможность участвовать в законодательном процессе, влиять на ситуацию в стране. Это, конечно, не самый лучший вариант развития. В идеале нужно полностью сменить власть, начиная с президента. Но я кандидат здравого смысла и понимаю, что в ближайшие 6 лет этого не произойдет. Однако в наших силах сделать эти годы максимально комфортными для жизни. Всего мы не добьемся, но хоть что-то сможем вырвать у власти — через выборы, через давление, через публичную критику системы. Уже есть примеры, когда негодующей интеллигенции удавалось отвоевать кого-то из политзаключенных. Конечно, не всех. Режиссер Кирилл Серебренников по-прежнему находится под домашним арестом, зато правозащитника Юрия Дмитриева уже перевезли в Москву. Дай бог, по нему будет положительное решение. Вот такая бесконечная «война».

Какой у вас прогноз — удастся ли побить результат Михаила Прохорова на прошлых президентских выборах? Прохоров, кстати, в свое время сильно меня расстроил тем, что ушел из политики.

- Я не думаю, что в случае с Прохоровым все было так просто. Не исключаю, что на него было оказано давление, из-за чего он вынужден был принять решение завязать с участием в выборах и вообще с развитием партии.

Я так понимаю, что еще за несколько лет до выборов Прохоров решил все вопросы с бизнесом, официально вышел из всех своих компаний, чтобы ничто не мешало ему сосредоточиться на политике...

- Мы не знаем, как это было на самом деле. Может, он и подготовился к выборам, но в один момент его, например, вызвал к себе Владимир Владимирович и сказал: «Знаешь, все хорошо, но я передумал - в выборах ты не участвуешь».

А где гарантия, что вам не придется выбирать: продолжать вести кампанию или уйти по каким-то веским причинам, которые внезапно появятся?

- Это может произойти с любым человеком. Он может быть поставлен на свое место Путиным, Сечиным, да хоть международным американским заговором, но однажды попадешь в ситуацию, когда придется делать очень сложный выбор. Моя задача — этого выбора избежать. Передо мной стоит цель пройти между Сциллой и Харибдой — получить поддержку населения и стать фигурой, которую бы власть воспринимала, как человека, с которым можно и нужно вести диалог. В условиях диктатуры, в которой мы живем, это единственный вариант реального решения проблемы.

Ксения, готовясь к этому интервью я, естественно, посмотрел вашу беседу с коллегой по цеху — Юрием Дудем. Вы работает в одном формате — интервью, но он так агрессивно ворвался на этот рынок, что произвел настоящий фурор. Сейчас его выпуски набирают просмотров в 10 раз больше, чем ваши. Не обидно, что Дудь буквально в одно мгновение обошел вас?

- Я очень хорошо отношусь к Юре. Многие его интервью смотрю с удовольствием. Он создал идеальный канал коммуникации с очень молодой аудиторией. Я погружаюсь в совершенно новую для себя среду, когда смотрю беседы Юры с Гнойным, «Фейсом» или «Федуком». Дудь выступает проводником между моим и их мирами, и именно поэтому его интервью с Познером или Шевчуком мне не так интересны, как беседы с рэперами.

Нуу, с Шевчуком тоже отличное интервью получилось. Кстати, к ак предприниматель, я отлично понимаю, в чем феномен Дудя. По сути, он ворвался в аудиторию, которой раньше формат интервью был в принципе неинтересен. Он буквально подсадил молодых людей на свои беседы с рэперами, сформировал у них привычку смотреть свои интервью и теперь они уже поглядывают не только выпуски с «Гнойным» и «Федуком», но и интервью с вами, Познером, Ходорковским. Дудь еще и выбрал идеальную площадку для своего контента — Youtube. На «Первом канале» интервью с рэперами вряд ли бы так же хорошо зашли.

- Да, он не только сумел четко подобрать аудиторию, но и нашел идеальный для нее способ доставки контента.

Кстати, еще вопрос про интервью. Смотрел вашу прошлогоднюю беседу с журналисткой CNN, где вам пришлось доказывать, что вы не «русская Пэрис Хилтон». Было заметно, что вас это сравнение задело, как, впрочем, и меня. Что, на ваш взгляд, за этим стоит — честная журналистика во всей красе или совершенное непонимание того, кем вы являетесь?


- Мне кажется, это просто клише. Люди привыкли мыслить понятными им категориями. Ну как объяснить иностранной аудитории, кто такая Ксения Собчак? Самый легкий способ — сравнить ее с кем-то. Публичным людям нужно попытаться привыкнуть к тому, что их всегда будут с кем-то сравнивать.

Разве вы к этому уже привыкли? Я видел вашу реакцию - искреннее возмущение.

- Потому что в данном случае сравнение совершенно неадекватное. У Пэрис Хилтон не было дома обысков, ее не сажали в автозак, она не занималась 7 лет серьезнейшей политической журналистикой, не брала эксклюзивов у Порошенко и Ходорковского. У нее совершенно иной путь, не похожий на мой. Да, в прошлом у меня было много веселых, трешевых историй. Но изменить свое прошлое я не могу, могу только влиять на будущее.

Записала Наталья Коробова

 

 
По теме
«Русская, старинная, румяная да блинная» - Комитет по культуре и искусству 17 марта в  филиале «Алексеевская библиотека» в рамках районного проекта «Родники народные» прошел фольклорный праздник «Русская, старинная, румяная да блинная».
Комитет по культуре и искусству