Сергей Сочивко: «Женские трусы прибивают гвоздями к стене, и это у них считается искусством»

Сергей Сочивко: «Женские трусы прибивают гвоздями к стене, и это у них считается искусством»
Сергей Сочивко: «Женские трусы прибивают гвоздями к стене, и это у них считается искусством»
Сергей Сочивко: «Женские трусы прибивают гвоздями к стене, и это у них считается искусством»
Сергей Сочивко: «Женские трусы прибивают гвоздями к стене, и это у них считается искусством»
Сергей Сочивко: «Женские трусы прибивают гвоздями к стене, и это у них считается искусством»
Сергей Сочивко: «Женские трусы прибивают гвоздями к стене, и это у них считается искусством»
Фото: newsomsk.ru

Художник Сергей Сочивко пообщался с редактором «Нового Омска» и рассказал о картинах для Владимира Путина и Наины Ельциной, а также почему в Екатеринбурге его ценят больше, чем в Омске.

Фото: Андрей Кутузов

Сергей Евгеньевич, давайте сразу вопрос в лоб — как бы вы охарактеризовали сегодня роль художника в обществе?

— Да уж… (Смеется.) Это как однажды сказала одна из чиновниц нашей мэрии: «А какая польза от этих художников?» В ответ, конечно, хотелось у нее спросить: «А какая польза от вас?»   Отношение к нам, конечно, порой бывает подозрительным.

Вот несколько лет назад к нам в мастерские приходили женщины от власти, вице-мэр Касьянова, спикер Горсовета Горст... Нас в то время хотели обложить новой данью — повысить арендную плату для помещений Союза художников. И я их спросил: «А вы за последние годы хотя бы одну картинку купили у кого-то из нас? Нет? Так с чего мы будем платить такую аренду?» В общем, дурдом какой-то!

Я бы вообще поставил вопрос о материальной ответственности за принятые решения наших чиновников. Вот взять тот же случай с Анатолием Мовляном, была у него портретная школа, располагалась в помещении у «Флоры». Он там ребятишек учил, какие-то деньги платил в бюджет. Начали ему аренду задирать, он плюнул и уехал из Омска. И это помещение по сей день пустует. И никаких денег в бюджет вообще не приносит. Надо, значит, вычитать из зарплаты у того, кто принял такое решение.

А вообще какая-то поддержка от властей есть? Я знаю, что в Горсовете и мэрии висят картины омских художников, и выставки проходят...

— Да, но когда четыре года назад я предложил городской администрации купить у меня несколько полотен, они ничего не купили... Я понимаю, что есть проблемы с бюджетом, но ведь мы сейчас везде трубим о возрождении Омской крепости. А чем залы-то заполнять будем? Что будем показывать омичам и туристам? Я иногда сам себе удивляюсь, зачем я этим занимался полжизни, писал картины об Омске, его истории, судьбе. А как иначе? Мы здесь живем, неужели нам неинтересно, что здесь было сто лет назад? Как выглядел этот город?

Вот и написал письмо Двораковскому: давайте я продам городу три панорамы Омска, а в придачу к ним безвозмездно подарю еще шесть картин. Вот вам и наполнение зала! Три картинки купить — это 1,5 млн рублей. Неужели это бешеные деньги?

У нас некоторым московским специалистам — театральным иллюстраторам, которые нарисуют две бумажки, миллионные гонорары платят из бюджета… А у меня картины!

Что ответил Двораковский?

— Ответил, что он, конечно, за. И глава департамента культуры города Шалак меня поддержал. Но прошло время, власть поменялась, а мое предложение повисло в воздухе — панорамы так никто и не купил...

Вот ты патриот нашего города?

Еще какой.

(Достает холст.) Смотри, это панорама Омска, которую я написал в 2004 году. Тогда еще не было Успенского собора, а я его уже нарисовал.

Он выглядит один в один как в жизни.

— Заметил, да? Ведь я практически не ошибся с цветовой гаммой. Единственное, чего не учел, это раскраска купола. Сейчас-то каждый может написать этот храм: выглянул из окошка — и рисуй себе. А я его писал, когда еще и восстановление не началось. Я и Свято-Ильинский собор написал еще в 2006 году.

Сейчас этой идеей сам Леонид Полежаев загорелся, и я, кстати, дал разрешение на публикацию моих картин в посвященной собору книге. Полежаев, конечно, настроен решительно, хотя ресурсы у него уже не те.

А вы с ним общаетесь?

— Недавно встречались, разговаривали, но он уже не имеет той власти, что раньше. А в его бытность губернатором я не мог так просто попасть к нему на прием. Записывался, но меня дальше Артемова (Александра, в то время — глава аппарата губернатора. — «НО») не пускали. Помню, мы обсуждали мое предложение, чтобы регион купил у меня несколько картин, потому что их тогда постоянно брали, чтобы украсить зал приемов. А знаешь, сколько мороки с этим? Мне нужно отдать холсты, проследить, чтобы их правильно погрузили в транспорт, ничего не поломали, не отбили рамы, потом аккуратно вернуть обратно в мастерскую. Я и сказал: «Вы купите уж их навеки, не возите с места на место» . Артемов при мне звонил Телевному (Владимиру, в тот период — министр культуры. — «НО»), но дальше разговоров дело не продвинулось. Сказали: «Денег нет»

Ладно, я буду ждать, когда они появятся... Раньше, когда был молодым дураком, считал, что нужен этому миру, было желание дарить свои картины просто так. Но оно пропало, когда услышал от властей фразу: « Что толку от этих художников?» А я искренне считаю, что от меня есть толк — мои работы любят люди.

В других городах вас знают?

— Иногда кажется, что в Екатеринбурге я более востребован, чем в Омске… И губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев, и его предшественник Эдуард Россель видели мои работы. На открытии выставки, посвященной истории этого города, где были мои панорамы Екатеринбурга, Россель даже сказал: «Интересное кино получается — историю Екатеринбурга нам показывает художник из Омска. Это какой-то нонсенс» . Вот так и получается: в родном городе люди меня любят, а власти равнодушны. Был бы помоложе, переехал бы в Екатеринбург. Но в сегодняшнем возрасте начинать все на новом месте, наверное, неразумно. Так что буду продолжать писать картины в Омске, а зарабатывать в Екатеринбурге, где меня так хорошо приняли.

А как вы вообще вышли на Екатеринбург?

— Три года назад у меня была выставка в Ханты-Мансийске. Там, видимо, кто-то обратил внимание Суворова (Валерия, владельца аукционного дома «Суворовъ» в Екатеринбурге. — «НО») на мои картины. Тот заглянул на мой сайт и тут же предложил варианты для сотрудничества. Он бывший министр, у него широкий круг общения, много знакомых среди состоятельных и известных людей, неравнодушных к живописи. В итоге в Екатеринбурге у меня сейчас работает постоянно действующая выставка. Это тут, в Сибири, ко мне привыкли. А на Урале нет художников такого масштаба. Там сплошные абстракционисты. Знаешь, что они рисуют? Да ничего… Женские трусы прибивают гвоздями к стене. Это у них считается искусством. А по мне так это последняя песня импотента.

А мне очень нравятся ваши работы «Война ягод» и «Война грибов», это какая-то рефлексия по поводу современных событий?

— Отчасти да, столько войн сейчас в мире происходит, ужас. Пусть лучше грибы воюют. Это такая шутливая история, а вообще я дядька серьезный. Мой диапазон не только грибы и ягоды. Сейчас вот буду делать на заказ работу для Наины Ельциной. Или вот, например, в Храме-на-Крови висит мое огромное полотно «Царский крестный ход в Екатеринбурге». Работу над холстом оплатил один местный предприниматель. Когда Кирилл, митрополит Екатеринбургский и Верхоутский, увидел эту работу, то сразу проникся ко мне уважением. С тех пор я каждый год езжу на рождественскую службу, которая ведется в храме Христа Спасителя. Там впервые и увидел Куйвашева, Росселя, Евгения Ройзмана.

А для Наины Иосифовны что вы делаете?

— Она попросила написать что-нибудь забавное про Бориса Николаевича. Я предложил провести аналогию с Гулливером в стране лилипутов. Он такой большой, слегка неуклюжий вокруг всей этой мелочи. Им идея понравилась. Буду ее реализовывать.

К слову, мои работы хранятся у глав трех государств. Долгие годы я сотрудничал с галереей русских художников в Париже, и Жак Ширак взял одну мою картину в свою коллекцию. Затем наши представители еврейской общины заказывали полотно, увезли его в Израиль в подарок уже покойному Шимону Пересу. А два года назад, после выставки в Екатеринбурге, мне предложили сделать что-нибудь на тему сложных отношений между фрау Меркель и господином Путиным. Я сказал, зачем изобретать велосипед? Надо обратиться к вечным сюжетам, и родилась идея работы в стиле «Едут-едут по Берлину наши казаки». И я сделал здоровый холст: Бранденбургские ворота, справа — полевая кухня как на фотографиях Берлина 45-го года, немцы выстроились в очередь за кашей. Последней стоит фрау Меркель в котелочке, смотрит исподлобья. Из ворот выезжает взвод казаков во главе с человеком, похожим на Путина. А в роли повара, раздающего кашу, — я. Эта картина сейчас висит где-то в резиденции президента.

Из представителей омской власти, бизнеса кто-нибудь покупает ваши картины?

— Строитель Борис Медведев раньше довольно часто у меня что-то брал. У предпринимателя Сергея Маевского много моих полотен и в офисе, и дома.

А среди депутатов Горсовета, которые как раз и решали, лишать вас безвозмездной аренды или нет, были поклонники вашего творчества?

— Я помню, на нашей стороне выступил депутат Иванов — хороший дядька с воооот такими усами. А Кокорин, например, был за то, чтобы увеличить арендную плату. Он моими картинами не интересовался. Знаю, что Кокорин любит Женю Тонких. У него в основном покупает холсты.

Как у вас выстраиваются отношения с другими представителями цеха художников?

— Нормально. Хотя я, конечно, человек прямолинейный, за словом в карман не полезу. Молодость у меня была бешеная, дурная — смешанные единоборства, рукопашный бой, «Динамо». Это сейчас я стал толстым и неповоротливым. А раньше подраться для меня было святым делом. Сейчас уже подуспокоился... Но дым иногда идет. (Смеется.)

 
По теме
«Русская, старинная, румяная да блинная» - Комитет по культуре и искусству 17 марта в  филиале «Алексеевская библиотека» в рамках районного проекта «Родники народные» прошел фольклорный праздник «Русская, старинная, румяная да блинная».
Комитет по культуре и искусству