Ниспровергатель советского мифа: В США умер Ричард Пайпс — человек, предложивший россиянам новую версию современной истории

altText
Фото: www.omsktime.ru

17 мая умер Ричард Пайпс — американский специалист по советской истории, автор трехтомника «Русская революция» и еще десятков работ о происхождении и особенностях режима большевиков. Книги Пайпса были переведены на русский в начале 1990-х — и завоевали огромную популярность; не в последнюю очередь потому, что предлагали смотреть на советский режим как на воплощение зла. По просьбе «Медузы» журналист Артем Ефимов, автор книги об истории и историках «С чего мы взяли. Три века попыток понять Россию умом», объясняет, как американский советолог повлиял на то, как мы думаем о своем прошлом.

Почти любое государство имеет свой этиологический миф — повествование о том, как оно возникло. «Миф» здесь не обязательно значит «небылица»: события могут быть реальными или вымышленными — важнее то, как они интерпретируются. В миф «зашито» представление о миссии государства. Например, США в этой логике основаны как сияющий «град на холме», образец свободы; а отцы-основатели — Вашингтон, Джефферсон, Франклин, Гамильтон — оказываются сопоставимы с фигурами вроде Ромула, легендарного основателя Рима.

Советским этиологическим мифом была, конечно, революция 1917 года, советским аналогом Ромула — Ленин, исторической миссией СССР — быть «маяком человечества» на пути к светлому коммунистическому будущему. Советский человек всю жизнь жил с тщательно сконструированным сюжетом истории революции: декабристы, которые «страшно далеки от народа»; разбуженный ими Герцен, который «развернул революционную агитацию»; народники; наконец, большевики, которые единственные из всех с самого начала все делали исключительно правильно, последовательно и высокоморально. Этот сюжет постоянно варьировался в зависимости от политической конъюнктуры: сначала Троцкий был в нем почти равновелик Ленину, потом Троцкого из него вычищали, потом возводили на пьедестал Сталина, потом низводили. Но структура мифа оставалась неизменной. Она лежала в основе учебных программ, официозной науки, литературы, кино, монументальной пропаганды и наглядной агитации. От мифа нигде нельзя было укрыться.

На рубеже 1980–1990-х, когда советская власть стала разрушаться, миф разрушился вместе с ней. Открылись архивы, в массовой прессе день ото дня нарастал вал публикаций о том, как «нам врали все эти годы». Герои прошлого в одночасье превращались в злодеев. 

В этот момент в Россию и пришел Ричард Пайпс. Его трехтомник «Русская революция», изданный по-английски в 1990 году, перевели уже в 1992-м. После крушения советского этиологического мифа именно построения Пайпса стали новой «стандартной моделью» истории революции: с ними можно было соглашаться, можно было спорить, но отталкиваться надо было именно от них. Во многом и сейчас ситуация остается именно такой.

Пайпс к 1990 году — ему тогда исполнилось уже 67 лет — был одним из самых авторитетных американских русистов и советологов. Он издал несколько книг...

17  мая умер Ричард Пайпс  — американский специалист по  советской истории, автор трехтомника «Русская революция» и  еще десятков работ о  происхождении и  особенностях режима большевиков. Книги Пайпса были переведены на  русский в  начале 1990-х  — и  завоевали огромную популярность; не  в  последнюю очередь потому, что предлагали смотреть на  советский режим как на  воплощение  зла. По  просьбе «Медузы» журналист Артем Ефимов, автор книги об  истории и  историках «С  чего мы  взяли. Три века попыток понять Россию умом», объясняет, как американский советолог повлиял на  то, как мы  думаем о  своем прошлом.

Почти любое государство имеет свой этиологический миф  — повествование о  том, как оно возникло. «Миф» здесь не  обязательно значит «небылица»: события могут быть реальными или вымышленными  — важнее то, как они интерпретируются. В  миф «зашито» представление о  миссии государства. Например, США в  этой логике основаны как сияющий «град на  холме», образец свободы; а  отцы-основатели  — Вашингтон, Джефферсон, Франклин, Гамильтон  — оказываются сопоставимы с  фигурами вроде Ромула, легендарного основателя Рима.

Советским этиологическим мифом была, конечно, революция 1917 года, советским аналогом Ромула  — Ленин, исторической миссией СССР  — быть «маяком человечества» на  пути к  светлому коммунистическому будущему. Советский человек всю жизнь жил с  тщательно сконструированным сюжетом истории революции: декабристы, которые «страшно далеки от  народа»; разбуженный ими Герцен, который «развернул революционную агитацию»; народники; наконец, большевики, которые единственные из  всех с  самого начала все делали исключительно правильно, последовательно и  высокоморально. Этот сюжет постоянно варьировался в  зависимости от  политической конъюнктуры: сначала Троцкий был в  нем почти равновелик Ленину, потом Троцкого из  него вычищали, потом возводили на  пьедестал Сталина, потом низводили. Но  структура мифа оставалась неизменной. Она лежала в  основе учебных программ, официозной науки, литературы, кино, монументальной пропаганды и  наглядной агитации. От  мифа нигде нельзя было укрыться.

На  рубеже 1980–1990-х, когда советская власть стала разрушаться, миф разрушился вместе с  ней. Открылись архивы, в  массовой прессе день ото дня нарастал вал публикаций о  том, как «нам врали все эти годы». Герои прошлого в  одночасье превращались в  злодеев. 

В  этот момент в  Россию и  пришел Ричард Пайпс. Его трехтомник «Русская революция», изданный по-английски в  1990 году, перевели уже в  1992-м. После крушения советского этиологического мифа именно построения Пайпса стали новой «стандартной моделью» истории революции: с  ними можно было соглашаться, можно было спорить, но  отталкиваться надо было именно от  них. Во  многом и  сейчас ситуация остается именно такой.

Пайпс к  1990 году  — ему тогда исполнилось уже 67 лет  — был одним из  самых авторитетных американских русистов и  советологов. Он  издал несколько книг по  истории России XIX века, в  том числе знаменитую «Россию при старом режиме» (1974). Кроме того, он  был важной политической фигурой: с  1976 года он  входил в  различные экспертные группы, работающие на  американскую администрацию и  участвующие в  выработке политики в  отношении СССР, а  в  начале 1980-х, при президенте Рональде Рейгане, был директором по  делам Восточной Европы и  СССР в  Совете по  национальной безопасности США. 

Пайпс никогда не  был отстраненным, бесстрастным наблюдателем русской истории. Его взгляд предлагал, конечно, реальную альтернативу советскому этиологическому мифу  — но  альтернативу почти столь  же идеологизированную. Он  был консервативным республиканцем и  «». Коммунизм был для него таким  же абсолютным злом, как нацизм. В  его устах это было особенно сильное утверждение, учитывая, что по  происхождению Пайпс был польским евреем  — его семья сбежала из  Польши после немецкой оккупации в  1939 году, когда будущему историку было 16. Если в  советской мифологии Ленин был величайшим героем, то  у  Пайпса он  предстает злодеем столь  же эпического масштаба. 

Истоки русского коммунизма историк обнаруживал в  седой древности. По  его мнению, Московское государство  — предтеча Российской империи, СССР и  современной России  — возникло в  XV  веке как личная вотчина государя, и  лишь государь в  нем обладал неотчуждаемыми правами. Россия не  знала частной собственности: все всегда принадлежало государю  — все остальные, от  боярина до  последнего крестьянина, были лишь пользователями имущества, предоставленного им  по  милости государя. Отсюда и  русский правовой нигилизм, и  отсутствие уважения к  личности, и  — в  конечном итоге  — революция и  «красный террор». 

Александр Солженицын описывал взгляды Пайпса как «польскую версию русской истории»  — это был не  слишком деликатный способ назвать американского ученого русофобом.

Почти одновременно с  «Русской революцией» Пайпса по-русски вышла другая американская книга  — «Большевики приходят к  власти» Александра Рабиновича. Рабинович считается лидером ревизионистской школы американских историков, которая рассматривает Октябрьскую революцию не  как апокалипсис, а  Ленина  — не  как исчадье  ада. Для Рабиновича такой подход  — упрощение сродни советскому мифу, только с  противоположным знаком. В  его трактовке революцию направляла не  воля единой партии, управляемой железной рукой Ленина: и  большевики в  1917 году были далеки от  идеологического и  организационного единства, и  полновластием в  партии Ленин не  обладал, да  и  вообще  — никто не  был в  силах ни  контролировать, ни  даже прогнозировать тот поток событий, которые привели к  захвату власти в  России большевиками. Но  тогда, на  рубеже 1980–1990-х, полная нюансов и  оговорок книга Рабиновича оказалась менее популярной, чем мастерски выстроенная и  идеологически заостренная, подчеркнуто антисоветская книга Пайпса.

Пайпса можно назвать историческим моралистом: он  никогда не  стеснялся раздавать нравственные оценки историческим событиям и  лицам и  даже настаивал, что это обязанность ученого. Ревизионисты настаивают, что историк обязан стремиться к  беспристрастности, даже если пишет об  ужасах вроде Гражданской войны или коллективизации; работа историка  — понимать, а  не  оценивать. Хотя сегодня в  России представлена и  эта точка зрения (скажем, в  виде переведенных на  русский книг Шейлы Фицпатрик), концепция Пайпса, пожалуй, побеждает  — если не  в  академии, то  в  массах. От  истории все больше хотят однозначной нравственной оценки и  морального урока, а  исследовательскую бесстрастность принимают за  цинизм. Широкой публике не  хочется понимать того  же Ленина во  всей его сложности, ей  хочется четкого определения: он  хороший или плохой.

meduza.io  

 
По теме
На дорогах и тротуарах ледяные рытвины и огромные лужи Наташа ЛИПИНСКИ Фото: vk.com/aomsk?from=search В паблике «Аварийный Омск» появился снимок автобуса, который стоит в огромной луже без колеса.
Мошенники из Омска попали под суд после обмана жителей нескольких регионов 20-летние подсудимые звонили жителям Омской и Новосибирской областей, рассказывали придуманную историю, а после получали от потерпевших крупные суммы.
Куда сходить в Омске 29, 30 и 31 марта - Пульс Live Куда сходить в Омске 29, 30 и 31 марта  Пятница - день недели, которого ждут буквально все, от воспитанников детского сада до топ-менеджера крупной корпорации.
Пульс Live
Награда волонтёру - Газета Омский пригород Активист волонтёрского сообщества «Помощь солдатам» был награждён медалью.
Газета Омский пригород