Елена Ульянова: «Отец жив, пока его помнят»

Елена Ульянова: «Отец жив, пока его помнят»
Фото: omskregion.info
Автор Светлана Васильева Фото Евгений Кармаев

Дочь народного артиста СССР – о знаменитом отце.

Публика в Таре фантастическая

– Елена Михайловна, вы в очередной раз побывали в Таре на театральном фестивале «Соотечественники». Расскажите о впечатлениях.

– Название «Соотечественники» соответствует духу именно этого фестиваля. Название камерное, не публичное, оно объединяет близких по духу, родных людей. В Москве, к сожалению, этот дух исчезает, и представить себе употребление слова «сотоварищи» в Москве я могу с большим трудом. А в Таре этот дух остался, он культивируется, поэтому приятно приезжать в Северный театр и на фестиваль. Здесь замечательно принимают гостей. Во время спектакля вахтанговцев и церемонии закрытия фестиваля такая аура шла из зала, такое тепло, восхищение… Я на себе почувствовала эти фантастические флюиды. Публика сибирская – удивительная, доброжелательная, чистая, все воспринимающая искренне, без московской подковырки – когда все друг друга пытаются уязвить.

– Вы представили в Таре выставку своих графических работ. Почему вы стали художником, нарушив правило, сложившееся в актерских семьях: дети идут по стопам родителей?

– Поняла, что играть смогу, но я не талант. В детстве моя компания – это Антон Табаков, Денис Евстигнеев. Мы даже в шутку придумали клуб детей знаменитых родителей. Друзья-приятели поступили в актерские вузы, а сегодня Антон – ресторатор. Я поступила в Московский полиграфический институт на специальность «Художественно-техническое оформление печатной продукции». После окончания сначала работала в «Собеседнике», потом много лет в «Аргументах и фактах», арт-директором. Оформила около 200 книг, занималась офортом. Офорты представила и на выставке в Таре. Это такая сложносочиненная техника в графике, которая предполагает сначала рисунок на металлической доске, потом травление в кислоте, потом печатание на огромном офортном станке. Молодое поколение даже представить себе не может, как это делается. И раньше очень мало художников занималось офортами: тяжелая техника, длительная работа – и результат непредсказуем. Но мне она тем и была интересна. У меня накопилось приличное количество серий и отдельных графических работ. Я с ними вступала и в Московский союз художников, и в Российский, и в Международный. Решила показать свои работы на родине отца. Мечтаю вновь вернуться к работе в технике офорта.

В Москве оставался сибиряком

– Какие роли Михаила Александровича вам особенно дороги?

– Бесспорно, любимый фильм с участием отца – «Бег». Генерал Чарнота – это такой уникальный актерский опыт. Еще, конечно, «Ворошиловский стрелок». И фильм, который не так хорошо известен, – «Последний побег». Там отец потрясающе играет руководителя ансамбля в школе для трудных подростков, который принимает участие в судьбе одного мальчишки, оказавшегося никому не нужным. Героя не понимают ни жена, ни зять, а он, смешной, немного странный, тратит свою душу так, что сердце не выдерживает. А из театральных ролей я люблю его Ричарда III и Шмагу из спектакля «Без вины виноватые» А. Островского.

– Михаил Александрович рассказывал, в роли Шмаги он первый раз в жизни вышел на профессиональную сцену в Омске. И эта же роль стала последней, сыгранной им в Театре имени Евгения Вахтангова весной 2005 года. Сказал: «Вот так странно закольцевалась моя актерская биография». А Шмага – это провинциальный актер…

– Отец вложил в этот образ все свое понимание актерской профессии: есть радость, а есть и горечь. Почему Ульянов состоялся? Я объясняю это так. Бог отмечает талантом избранных, дает им ниточку, за которую можно уцепиться, вытащить и сделать себя. Не все используют этот шанс, не все слышат глас Божий. Но тот, кто цепляется зубами и прилагает огромные усилия, чтобы вырастить свой талант, становится великим в своем деле. Таким был отец.

– Михаил Александрович производил впечатление человека, которого совершенно не переменила слава…

– Так и было. В Москве он оставался сибиряком. Мог себе позволить быть самим собой, не играть, ничего не изображать вне сцены, а просто жить – честно и с достоинством.

– Каким он был в семье?

– Мягким, любящим, внимательным. Знаете, в театре до сих пор помнят: когда я родилась, он был занят в спектакле «Иркутская история». Там у его героя Сергея есть реплика: «Валька-то, Валька моя сына родила!». А он вылетел на сцену и закричал: «Алка-то, Алка моя дочку родила!». Не смог сдержаться от радости. Конечно, получил выговор. Я помню отца спокойным, тихим, безмерно уставшим. Он непрерывно работал. Даже когда приходил поздно домой, вымочаленный, все равно садился и начинал учить роли, читать какую-то литературу по каждому спектак­лю, фильму. Самым тщательным образом прочитывал все, что мог найти, чтобы напитаться этим. Изучал детали, нюансы, тонкости даже не роли – образа. Я до сих пор не знаю, какой дом был ему роднее – театр либо наша квартира. Он к театру относился трепетно, с любовью, переживаниями каждого эпизода, происходящего в театре. И точно так же относился ко мне, дочери, и к своей внучке.

– Какие слова Михаила Александровича вы часто вспоминаете?

– Однажды он сказал: «Знаешь, Ленка, мы живем на юру». Я спросила: «Что это такое, папа?» Он ответил: «Горка, где дуют все ветра. Нужно научиться выдерживать их напор, научиться отличать правду от лжи и не сходить с ума от обиды. Выстоять, сжав зубы, несмотря ни на что». В последний месяц его жизни у его любимой внучки Елизаветы родились двойняшки Настя и Игорь. Я сказала папе об этом, он понял: род Ульяновых продолжается. Отец был таким мощным человеком, что вместо него на этот свет пришли сразу двое. В последние годы папа болел. Но в моей памяти он остался таким, каким был всю жизнь, – сильным, жизнелюбивым.

Он был надежный, как стена

– Есть такое мнение, что ваша мама, вахтанговская актриса Алла Парфаньяк, пожертвовала сценической карьерой ради мужа. Это правда?

– Так и было. Мама была очень хорошей актрисой и потрясающе красивой женщиной. Она встретила отца мальчишкой, почему-то увидела в нем великого актера и пошла за ним. Мама была женой знаменитого Николая Крючкова, за ней ухаживал Марк Бернес, ее осыпал букетами Александр Вертинский, к ней был неравнодушен Леонид Утесов. Она относилась к этому вниманию легко, как королева. Отчего в жизни королевы появился никому не известный сибирский паренек – загадка. Или ее великая интуиция. Алла Петровна никогда не бросала мужа, подставляла ему плечо, отдавала душу. Да, пожертвовала карьерой, жила его интересами. Папа посвящал ей стихи.

– Как вас воспитывали? Вы страдали от чрезмерной опеки? Все-таки единственный ребенок в семье.

– Не страдала. Мама была широких взглядов, хотела, чтобы дочь узнала жизнь, сама набила себе шишки и сделала выводы. Отец хотел бы опекать, но мама настаивала на том, чтобы я была самостоятельной. Я безмерно благодарна родителям за то, что отпустили, не давили. Благодаря этому я выросла очень защищенным человеком.

– Как вы общались с отцом, когда стали взрослой?

– Когда я была подростком, молодой девушкой, отец меня жестко учил, давал не советы, а четкие наставления, которые я должна была исполнять. И я исполняла. А когда я стала взрослой, не учил жизни. К нему можно было в любой момент приехать, он выслушивал, не перебивая, и пытался помочь. Я почувствовала в отце стену, к которой можно было прислониться. Он был мудрым, спокойным, достойным, понятным. Слово «надежный» для меня на 100 процентов олицетворяет отца. Я не зависела от него – он сам так меня воспитал. Но у меня всегда было ощущение, что, если, не дай бог, что-то случится, у меня сзади есть стена. Когда уходит близкий человек, это всегда катастрофа. А у меня она была умножена из-за этих моих мыслей, дум и надежд.

– Быть дочерью Михаила Ульянова – счастье или тяжелая ноша?

– Когда я вижу тепло, внимание, интерес, встречаюсь с людьми, которые хранят память об отце, думаю, как трудно соответствовать: дочь Ульянова – не Ульянов. Но нужно. Для меня сейчас самая главная задача – хранить память об отце. Это то, что меня держит в жизни. В его домашнем кабинете сегодня все так же, как было при нем, даже стакан воды на столе. Был пожар в расположенном на первом этаже нашего дома «Макдоналдсе», в квартире разорвало стену, все покрылось толстым слоем копоти. Но я восстановила квартиру и кабинет отца на сто процентов. А в Таре… Я иду по улице и думаю: «здесь, наверное, ходил папа». Город на севере Омской области, мне казалось – на краю земли, оказался таким теплым, гостеприимным, помнящим Михаила Александровича Ульянова.

– Как родился фонд «Народный артист СССР»?

– Мистическая история. Когда отца не стало, мы ночью, в полнолуние, случайно встретились на Патриарших прудах с Сашей Филиппенко. Он сказал: «А почему бы тебе не открыть фонд имени отца». Я удивилась: я профессио­нальный художник, далека от фондов и актерства. Он убеждал – я отнекивалась. Это вообще трудно – открыть фонд. Прошло полгода, и фонд был. Все произошло легко. Появились идеи, люди, появилась сверхзадача. Мы уже сделали немало добрых дел.

Ещё новости о событии:

Елена Ульянова: «Отец жив, пока его помнят» - Омская правда
Автор Светлана Васильева Фото Евгений Кармаев Дочь народного артиста СССР – о знаменитом отце.
08:47 13.12.2017 Омская правда - Омск
Дочь народного артиста СССР – о знаменитом отце. Публика в Таре фантастическая – Елена Михайловна, вы в очередной раз побывали в Таре на театральном фестивале «Соотечественники».
08:21 13.12.2017 ИА Омскрегион - Омск
 
По теме
«Русская, старинная, румяная да блинная» - Комитет по культуре и искусству 17 марта в  филиале «Алексеевская библиотека» в рамках районного проекта «Родники народные» прошел фольклорный праздник «Русская, старинная, румяная да блинная».
Комитет по культуре и искусству