«Убили, как бродячих собак»: танкист-скрипач написал пронзительные воспоминания о войне. Григорий Ромащенко отметил 95-летний юбилей

Георгий Григорьевич Ромащенко совсем недавно отметил внушительный юбилей — 95-летие. Большую часть столь долгой жизни он посвятил музыке, будучи скрипачом-профессионалом. Однако в начале этой карьеры пришлось на несколько лет переквалифицироваться и освоить совсем иной инструмент — да еще какой ударный! Во время Великой Отечественной старший сержант Ромащенко воевал с гитлеровцами в экипаже тяжелого танка...

Свои впечатления о некоторых эпизодах тех суровых дней он начал записывать еще по горячим следам, в первые мирные годы, и продолжает этим заниматься вплоть до нынешнего времени. Мы предлагаем фрагменты воспоминаний ветерана-танкиста.

Студент Алма-Атинского музыкального училища Жора Ромащенко весной 1942-го был мобилизован в армию, а спустя некоторое время волею судеб попал в Челябинск — в учебный танковый батальон, где готовили заряжающих для экипажей ИС-2. Выпуск этих тяжелых танков, названных в честь «вождя народов» — «Иосиф Сталин», наладили на местном машиностроительном заводе.

После нескольких месяцев учебы Георгию присвоили звание старшего сержанта. Помимо основной боевой специальности он, согласно штатному расписанию, должен был выполнять обязанности пулеметчика, а также «резервного шофера» — младшего механика-водителя.

Экипажу, в который зачислили Ромащенко, довелось воевать в составе 79-го тяжелого танкового полка, входившего в 12-й гвардейский танковый Уманьский Краснознаменный ордена Суворова корпус. Танкисты-гвардейцы участвовали в боях за Белоруссию, Польшу, штурмовали Берлин. А закончился боевой путь танка Георгия Ромащенко у Бранденбургских ворот поверженной немецкой столицы.

Роты тяжелых ИСов использовались в качестве надежного тарана, способного проламывать самую насыщенную оборону неприятеля. Защищенные толстой броней машины колошматили немцев, нанося им серьезный урон. За бои в Германии зимой—весной 1945-го старший сержант Ромащенко был награжден двумя орденами.

Из наградного листа: «...находясь в составе экипажа в боях за населенный пункт Клеммен, проявил мужество и отвагу. Он четко и быстро заряжал орудие, способствуя выполнению поставленной боевой задачи. Экипажем уничтожено: 1 самоходное орудие, 2 миномета, 2 машины с боеприпасами и до 25 солдат и офицеров противника. Лично сам из пулемета уничтожил 16 гитлеровцев. За проявленное мужество, отвагу представляю тов. Ромащенко к правительственной награде: ордену Отечественной войны II степени. Командир 79-го отдельного гвардейского тяжелого танкового полка гвардии подполковник Калабухов. 13 февраля 1945 года».

Из наградного листа: «...19.4.45 г. в боях за населенный пункт Грунов проявил мужество и отвагу... Экипажем уничтожено до 17 солдат и офицеров противника, 1 зенитная пушка и сожжено 2 самоходных орудия. За проявленное мужество, отвагу представляю тов. Ромащенко к правительственной награде: ордену Славы III степени. ...Подполковник Калабухов. 24 апреля 1945 года».

После Победы 79-й отдельный танковый остался...

Георгий Григорьевич Ромащенко совсем недавно отметил внушительный юбилей  — 95-летие. Большую часть столь долгой жизни он  посвятил музыке, будучи скрипачом-профессионалом. Однако в  начале этой карьеры пришлось на  несколько лет переквалифицироваться и  освоить совсем иной инструмент  — да  еще какой ударный! Во  время Великой Отечественной старший сержант Ромащенко воевал с гитлеровцами в  экипаже тяжелого танка...

Свои впечатления о  некоторых эпизодах тех суровых дней он  начал записывать еще по горячим следам, в  первые мирные годы, и  продолжает этим заниматься вплоть до нынешнего времени. Мы  предлагаем фрагменты воспоминаний ветерана-танкиста.

Студент Алма-Атинского музыкального училища Жора Ромащенко весной 1942-го был мобилизован в  армию, а  спустя некоторое время волею судеб попал в  Челябинск  — в  учебный танковый батальон, где готовили заряжающих для экипажей ИС-2. Выпуск этих тяжелых танков, названных в  честь «вождя народов»  — «Иосиф Сталин», наладили на  местном машиностроительном заводе.

После нескольких месяцев учебы Георгию присвоили звание старшего сержанта. Помимо основной боевой специальности  он, согласно штатному расписанию, должен был выполнять обязанности пулеметчика, а  также «резервного шофера»  — младшего механика-водителя.

Экипажу, в  который зачислили Ромащенко, довелось воевать в  составе 79-го тяжелого танкового полка, входившего в  12-й гвардейский танковый Уманьский Краснознаменный ордена Суворова корпус. Танкисты-гвардейцы участвовали в  боях за  Белоруссию, Польшу, штурмовали Берлин. А  закончился боевой путь танка Георгия Ромащенко у  Бранденбургских ворот поверженной немецкой столицы.

Роты тяжелых ИСов использовались в  качестве надежного тарана, способного проламывать самую насыщенную оборону неприятеля. Защищенные толстой броней машины колошматили немцев, нанося им  серьезный урон. За  бои в Германии зимой—весной 1945-го старший сержант Ромащенко был награжден двумя орденами.

Из  наградного листа: «...находясь в  составе экипажа в  боях за  населенный пункт Клеммен, проявил мужество и  отвагу. Он  четко и  быстро заряжал орудие, способствуя выполнению поставленной боевой задачи. Экипажем уничтожено: 1  самоходное орудие, 2  миномета, 2  машины с  боеприпасами и  до  25 солдат и  офицеров противника. Лично сам из  пулемета уничтожил 16  гитлеровцев. За  проявленное мужество, отвагу представляю тов. Ромащенко к  правительственной награде: ордену Отечественной войны II  степени. Командир 79-го отдельного гвардейского тяжелого танкового полка гвардии подполковник Калабухов.  13 февраля 1945  года».

Из  наградного листа: «...19.4.45  г. в  боях за  населенный пункт Грунов проявил мужество и  отвагу... Экипажем уничтожено до  17  солдат и офицеров противника, 1  зенитная пушка и  сожжено 2  самоходных орудия. За проявленное мужество, отвагу представляю тов. Ромащенко к  правительственной награде: ордену Славы III  степени. ...Подполковник Калабухов. 24  апреля 1945 года».

После Победы 79-й отдельный танковый остался в  составе советских оккупационных войск на  территории Германии. Однако старшему сержанту Ромащенко пришлось расстаться со  своими товарищами по  экипажу. Как скрипача, его откомандировали в  дивизионный эстрадный оркестр. Такая музыкальная служба продлилась почти год  — вплоть до  демобилизации в  1946-м.

Он  вернулся в  Алма-Ату, окончил консерваторию по  классу скрипки. Долгие годы после этого работал в  театральных и  симфонических оркестрах. Но  память о  войне никогда его не  оставляла. Увиденным и  пережитым тогда Георгий Григорьевич делится в  своих воспоминаниях.

Исподняя улика

Ранняя весна 1945-го. Впереди  — какое-то польское селение. Нашему танковому полку придали пехотную роту и  решили взять его, как говорится, с  ходу. Немцы особого сопротивления не  оказали, но  все-таки одну машину подожгли, и  погибло несколько солдат из  пехоты. Наш подполковник был страшно разозлен: думали, обойдется запросто, а  не  получилось  — потеряли танк с экипажем...

Пехотинцы-разведчики пошарили по  селению и  выведали у поляков, что оборонявшаяся здесь часть была власовская. При этом разведчики обнаружили двух русских мужичков. Один  — высокий дядька лет под сорок, другой — парнишка, низенький, 17–18  лет. Одеты в  гражданскую одежду, но  по-польски не говорят. Разведчикам показалось это подозрительным, да  и  местные вроде их  не знают.

Нас, танкистов, человек восемь стояло около машин, когда этих двоих подвели. Командир полка задал вопрос: «Кто вы?»  — «Да  вот, угнали немцы. А  тут мы  работали у  немецкого колониста...»  — «Сами откуда?» Помню, один сказал, что из-под Полтавы, а  другой  — черниговский.

«Раздеться!»  — приказал вдруг подполковник. Я  подумал: на кой он  их  раздевает? Мужички нехотя сняли пальтишки, рубашки... «Штаны тоже снять!» Сели они на  землю, разули ботинки и  спустили штаны, оставшись в  нижнем белье. «А  ну-ка, просмотреть кальсоны! —  приказал подполковник. —  Нет  ли там немецкого штампа?»

Действительно, штамп такой  — принадлежность имущества армии Рейха  — обнаружился.

«Откуда нижнее белье?!» Они стали рассказывать: мол, как услышали, что наступают наши, переоделись у  немца-колониста в  доме, когда он сбежал, в  хорошее крепкое белье, чтобы долго носилось, а  то  ведь неизвестно, как придется... «Значит, так: вы  — власовцы, тут, наверное, воевали против нас?» —  «Нет-нет, мы  никакого отношения к  этим предателям Родины не  имеем!»  — «Расстрелять!» —  «Да  мы  свои!!»

Они что-то еще в  испуге пытались говорить. Кто-то из танкистов вытащил наган, раздались два выстрела  — прямо мужикам в  лоб. Оба рухнули на  землю.

На  меня это произвело гнетущее впечатление. Когда в  бою гибнут, душа обливается кровью, но  это все-таки в  бою. А  тут убили, как бродячих собак, запросто. Может, в  действительности эти парни и  не  служили у Власова  — кто их  знает? Настоящего допроса-то не  вели.

Наказание сортиром

Наш полк после длившегося несколько часов боя, разметав оборону противника, вместе с  пехотой взял польский город Радом. Неподалеку — деревенька. Подходим к  ней с  осторожностью, чтобы не  напороться на неприятности. Вокруг  — сплошная мешанина: развороченные танковыми гусеницами немецкие окопы, разбитые артиллерийские установки, гильзы, снаряды и  разное солдатское имущество: котелки, консервы, даже пачки сигарет...

Наши бронированные машины остановились. Собрали командиров рот к  комполка с  картами что-то выяснять. А  мы, конечно, все сразу попрыгали с  танков на  землю. Ясно, куда в  такой ситуации бежит солдат первым делом: за  угол ближайшего дома или за  ограду. Но  тут, прямо рядом с  окопами, — добротный сортир, построенный немцами, и  даже на  двери сделана надпись: «Для солдат и  офицеров».

Сюда и  устремились после ночного боя и  марша экипажи. В очередь делают свои дела. Вдруг один солдат как заорет: «Да  тут фриц сидит!» — и  прямо с  расстегнутыми штанами выскакивает наружу. «Где?!»  — «В  сортире, в  яме около дырки!»

Действительно, когда дверь открыли, из  дырки стал вылезать наверх фриц. Без шинели, весь в  дерьме, зато с  унтерскими нашивками. К этому пленному на  три метра подойти нельзя было, так от  него воняло. Бедолага моргал, испугано трясся, наверное, думал, пристрелят. Но  когда почувствовал, что никто его убивать не  собирается, успокоился. «Что с  ним делать?»  — спросили подошедшего командира полка. «Пускай топает к ... матери! Не  буду  же я  такое  г... отправлять в  штаб!»

Один из  солдат, который немного балакал по-немецки, перевел фрицу: «Подполковник сказал: иди к ... матери!» Тот возмутился: мол, я хочу в  плен, есть такой договор! Наш комполка выматерился еще раз и  ушел. Раздалась команда: «По  машинам!» Танкисты разбежались занимать свои места, моторы загудели. Опоганенный фриц так и  остался стоять у  обочины...

Дороги

Первые километры по  немецкой территории. Наши танки загрохотали гусеницами по  брусчатке какого-то селения. Раннее утро, развилка дорог. Звучит команда: «Осколочным заряжать!» Сейчас прогремит выстрел, но что-то задерживается с  ним наш командир...

Приближаемся на  скорости: немецкая пушка развернута вправо от  дороги. Возле нее сидит солдат  — молодой парень. Нога прикована тонкой цепью к  пушке, а  рядом лежат снаряды. Его спросили: «За  что приковали?» Оказывается, должен был по  нашим танкам стрелять, но  возразил офицеру: мол, бесполезно одной пушкой остановить русские танки. Тогда офицер приказал приковать к  орудию, чтобы не  сомневался... Мы  парня отковали, махнули рукой: мол, дуй домой. Для него война уже кончилась... Я  думал, что это у  нас страшные штрафбаты, а  тут такое: приковать цепью солдата к  пушке!

...Танки медленно продвигались по  дороге. Ну  вот, остановка: впереди мост с  небольшой пропускной способностью. Сквозь гул моторов слышно, как где-то звучит музыка.

Близко от  дороги  — поваленное дерево. На  нем сидит молодой немец и  так здорово играет на  губной гармошке немецкие песни и  наши! Когда заиграл «Катюшу», у  солдат появились улыбки. Рядом с  парнем лежит пилотка, кто-то бросил туда несколько сухарей, кто-то поставил рядом открытую банку тушенки...

Ну  вот, пришла пора нашей колонне двигаться дальше. Мы заскочили на  танки, а  он  все играл и  играл.

Славянская душа

На  дворе  — март 1945  года... Когда вошли с  ходу в  Германию, немцы не  сразу смогли организовать сопротивление, а  только обороняли отдельные населенные пункты. Их  часто защищал фольксштурм  — народное ополчение по-нашему, —  куда собирали всех взрослых мужчин, негодных к  строевой службе, и  молодежь, мальчишек допризывного возраста. Вот один из  таких немецких пунктов, а по-нашему  — попросту деревеньку, пришлось нам брать.

Два тяжелых  ИС и  столько  же средних Т-34 направили поддержать пехоту. Как только наши танки ударили из  пушек и  сбили немецкие орудия, а  пехота стала окружать селение, фольксштурмисты разбежались. Одним словом, закончилось все без потерь у  нас.

Пехотинцы обшарили дома, вытащили с  десяток спрятавшихся гитлеровских вояк, допросили  их... Наши два тяжелых и  «тридцатьчетверка» встали неподалеку от  дома, еще один Т-34 расположился около угла длинного сарая. Все успокоилось, солдаты закуривают, мирно беседуют... Вот и  кухня пехотная, подцепленная к  «Студебеккеру», лихо развернулась. Сейчас попробуем, как пехоту кормят... Жратва у  повара осталась  — махнули пленным фрицам: мол, идите сюда на кормежку. Повар выдал им  наваристой каши...

Вдруг из-под крыши сарая раздался сухой треск, похожий на выстрел из  фаустпатрона. Граната попала, прямо через открытый люк, в  башню «тридцатьчетверки». Раздался сильный взрыв, крышку люка оторвало, изнутри вылетело пламя... Мы  остолбенели: все уже кончилось, никто никого не  убивает, а тут! Внутри танка  — взрывы, машина в  огне, подойти невозможно. Из  экипажа никто не  сумел выскочить.

Кинулись в  сарай и  вытащили мальчишку лет двенадцати  — не в  военной форме, только головной убор немецкого солдата. Гнали сопляка ожесточенно тумаками, он  дрожал, скулил, как побитый пес...

Взрывы в  танке наконец кончились. С  трудом вытащили обуглившиеся тела танкистов, положили на  землю. Вырыли могилу. Избитый г...нюк стоял, клацал зубами от  страха... Что делать с  ним? Кто-то сказал: пристрелить, как бешеную собаку! А  кто будет стрелять? Все отворачивались... Подошел пехотный старшина, старый дядька, взял за  шиворот и  дал под ж...у сапогом этой мрази, выматерился, еще раз добавил и  швырнул в  кучу пленных.

Вот такая славянская душа! Погибших не  вернешь, а  на этого рука не  поднялась ни  у  кого! К  славянам причисляли тогда не  только русских, украинцев, но  и  узбеков, казахов, грузин, азербайджанцев... В  общем, всех советских. Так и  говорили: братья-славяне...

Танцы на  будущее

В  одном из  городков Германии мы  сдали в  капитальный ремонт «старых подружек»  — отработавшие свой ресурс танки. Сами сели на «Студебеккеры» и  поехали туда, где уже ждали нас другие, отремонтированные ИСы.

Остановились мы  со  своими новыми машинами в  лесу, поставили технику на  поляне. Рядом  — пустующие здания. Тут и  расположилось все хозяйство нашего отдельного тяжелотанкового полка. За  те  несколько дней, что прожили в  этих домиках, немного разленились, расслабились. Обедали не  из полевой кухни, а  оборудовали столовую, в  которой пытались вспомнить, как надо есть не  из  котелка, а  из  тарелки. Сам командир полка стоял около столовой и проверял, чтобы не  носили ложки в  сапогах: командование думало, может, придется встретиться с  союзниками-американцами, так не  было  бы позора от  такого «варварского обычая».

Посреди лесной полянки проводили занятия по  тактике да отсыпались потом на  теплом пригорке. А  возле боевых машин днем и  ночью выставлялся караул. Наверное, смешно, но  мы, отстаивая ночное дежурство около танков под лунным светом, пытались учиться танцевать  — показывали и подсказывали друг другу разные фигуры: ведь после близкого уже окончания войны нас ждут невесты, а  танцевать никто не  умеет...

Такое было весеннее настроение. Молодость никак не допускала конца жизни. Но  утром 14  апреля  — приказ: вперед! Мы  двинулись на плацдарм, уже захваченный за  Одером. А  дальше наши танки, не  задерживаясь, вырвались на  дороги, ведущие к  Берлину. Где-то 21–22 апреля мы  уже были на высотах в  окрестностях немецкой столицы. Потом до  2  мая продолжались бои...

Улица смерти

К  концу апреля войска, окружившие Берлин, прорвали оборону немцев. Наш 79-й отдельный полк из  состава 2-й танковой армии 1-го Белорусского фронта оказался среди частей, штурмовавших немецкую столицу.

...Мы движемся по  Берлину в  направлении к  центру. Вокруг крупным горохом разрываются мины, снаряды, вырывая камни из  мостовой. Осколки — то  ли каменные, то  ли металлические  — летят во  все стороны... Попадаем в  какую-то узкую улицу. Огонь противника усиливается и  усиливается. Из  подвалов, с  этажей по  нам бьют пушки, фаустпатроны. Постепенно узкая улочка вся забивается танками, машинами, пехотой, и  образуется пробка  — чем дальше, тем плотнее. Пробиваемся вперед с  трудом.

Время летит быстро, некоторые танки уже горят, но  наша машина пока цела. Добрались до  другого квартала, много зданий сплошь в  огне, вокруг стоит треск, шум от  пожаров... На  улице скопилось большое количество танков. Моторы ревут, взрывы, выстрелы сливаются в  сплошной гул. На  улице, кроме бронетехники, много пехоты.

Приказ: вперед! Но  «вперед» плохо получается. Во  многих местах немцы затащили пушки на  этажи зданий и  оттуда накрывают атакующих прицельными выстрелами. Немецкая артиллерия бьет точно в  самое скопление пехоты, машин, которые везут боеприпасы, горючее... Они вспыхивают ярким огнем. Снаряды, мины, разрываясь в  гуще пехотинцев, уносят многие солдатские жизни, размазывая по  стенам домов человеческое мясо и  кровь.

Вся эта огромная масса наших танков, пехоты старается вырваться из-под губительного огня. Поступает приказ: тяжелым  ИС обойти «тридцатьчетверки» и  таранить дальше эту проклятую улицу, где войска несут огромные потери.

Со  скрежетом разворачиваем нашу головную машину, за  нами другие ИСы обходят средние танки... И  опять море огня. Мы  продолжаем упорно двигаться дальше, пытаясь при этом угадать, где могут находиться пулеметные гнезда, батареи противника, и  снова бьем из  пушки.

Жители Берлина, сидящие в  подвалах горящих домов, боятся быть заживо погребенными под рухнувшими зданиями и  пытаются выбраться наверх, попадая при этом под разрывы снарядов и  гусеницы танков, устилают своими раздавленными, растерзанными телами мостовую. Когда после окончания боев в Берлине расчищали завалы на  месте обрушившихся зданий, в  подвалах находили много людей, погибших от  недостатка кислорода...

Низко проносятся наши самолеты, пытаясь разобраться в этом месиве. Иногда на  горящей улице, как в  трубе, возникают сильные воздушные вихри. Ветер несет дым, пепел, обрывки бумаги... Мы  продолжаем продвигаться вперед и  пока еще живы. День быстро кончается, он  пролетел в  один миг.

Вряд  ли кто-нибудь подсчитает, сколько солдатских жизней, сколько гражданского населения унесла эта улица смерти...

Александр Добровольский

 
По теме
Омичка проигнорировала ПДД и влетела в иномарку на Красноярском тракте Женщина нарушила ПДД и разметку на дороге: вместо разрешенного направления направо она двигалась прямо и врезалась в автомобиль Toyota Vitz.
За минувшие сутки в дежурные части Управления МВД России по Омской области поступило 1190 сообщений и заявлений о происшествиях.
На дорогах и тротуарах ледяные рытвины и огромные лужи Наташа ЛИПИНСКИ Фото: vk.com/aomsk?from=search В паблике «Аварийный Омск» появился снимок автобуса, который стоит в огромной луже без колеса.
С 23 по 29 марта кафедра челюстно-лицевой хирургии ОмГМУ проводит неделю профилактического осмотра полости рта и онкоскринига слизистой оболочки, приуроченную ко Всемирному дню здоровья полости рта.
Фонд ОМС
Уже почти год оказывает медицинскую помощь в Марьяновском районе мобильный ФАП - Gazeta-Avangard.Ru В апреле исполнится год, как автопарк центральной районной больницы благодаря федеральной государственной программе модернизации первичного звена здравоохранения национального проекта «Здравоохранение»,
Gazeta-Avangard.Ru
Песня жить и дружить помогает... - Газета Ваша звезда Наталья Чердынцева, жительница села Юрьевка, не мыслит себя без песни и творчества Культура – понятие широкое и всеобъемлющее, она связывает национальности и традиции, людей разных поколений и вероисповеданий.
Газета Ваша звезда